Bruna

Сегодня прочитала в журнале, что нетленное произведение Тургенева «Муму» хотят исключить из обязательной школьной программы, ибо, цитирую, «оно негативно влияет на детскую психику и может послужить развитию эмоциональной травмы». Если честно, оборжалась! Для меня психологической травмой стало обязательное прочтение «Войны и мира» в период летних каникул… Да и вообще, у нас в детстве было столько пресловутых травм, что я как минимум должна была вырасти Ганнибалом Лектором.
Папа всегда вел хозяйство, не стесняясь нас и не опасаясь за наши нежные ребячьи души. Мы с Димкой с яслей знали, как надо рубить петухов, шмалить свинью и разделывать кроликов, чтобы на шкурке не осталось следов. Никогда сами этим не занимались, но видели чуть ли не каждый день. И ничего: вида крови не боимся, нервных тиков не приобрели. Мы любили пирожки с ливером, прекрасно зная, из чего он состоит, хотя Димка периодически ворчал: «Пахнет мясом, но не мясо».
На нас бесконечное количество раз нападали чужие собаки, но у нас не появилась фобия или отвращение к этому виду млекопитающих. Мы просто научились обороняться, делясь с друзьями навыками о том, что «они чуют страх». Даже когда нашу двоюродную сестру Янку чуть не затоптал огромный племенной бык, мы не утратили любовь к деревенской забаве: встречать табун, вися на заборе и трясясь от страха в тот момент, когда мимо проходят эти самые огромные племенные быки с яйцами фантастических размеров и кольцами в носу, за которые бы никогда никто не осмелился потянуть, потому что страшные бычьи глаза над кольцами говорили сами за своих устрашающих хозяев. Янка, правда, одну ночь поверещала от ужаса после этого происшествия, потом моя прабабушка вылила ее испуг воском, и все прошло. Сейчас бы, наверное, таскали бы дитя по психологам в течение года…
Мы на спор ели то, что категорически запрещалось родителями: волчью ягоду, куриную слепоту и белену. Жутко боялись, но стать трусами в глазах улицы было еще страшнее. И никто не умер.
Самым страшным воспоминанием из детства были не просмотренные ужастики про Фрэдди Крюгера, а ночное возвращение из бабушкиного уличного туалета в дом. В темных молчаливых зарослях картошки всегда чувствовалась необъяснимая опасность, любое дуновение ветра, поднимавшего пыль с дорожек, вселяло внутриутробный ужас, и мы, подгибая коленки, неслись домой, а позже, забравшись в теплую кровать, безумно радовались, что остались живы, расталкивая сонных брата и сестру, чтобы пересказать весь пережитый страх, немного преувеличивая приключения. И ни разу нам не пришла в голову мысль остаться ночевать дома со всеми удобствами, а не у бабушки!
Ведь у нее можно было лазить по яблоням, но так, чтобы она не могла увидеть в окно, воровать малину с соседнего участка через дырки в сетке, ведь у соседей она всегда крупнее, краснее и вкуснее. Прятать поросенка в летней кухне, чтобы бабушка его не зарезала на праздник, и от большой любви целовать его в грязный нос. Устраивать домики в углярке (кладовке на улице для хранения угля), выходя из новоиспеченного жилища по уши в черной пыли. А потом отмываться в бочке для полива и пытаться в лужах отстирать белье… У бабушки даже печка в доме была с причудами, близкими нам по духу: она находилась в коридоре и имела большую выгребную яму внизу, куда скидывался пепел. Дед перекинул через яму пару досок, но ему всегда не хватало времени их прибить, они отчаянно шатались и раскачивались, а нам всегда было стабильно страшно по ним ходить. Мы перебегали, обливаясь потом от страха, но всегда искренне радовались победе. Когда бабушка уходила на дневной сон, можно было залезть на крышу и разложить там зеленые груши на солнышке, чтобы они доспевали. И это мы делали несмотря на то, что однажды шифер под нашими тушками треснул и мы чуть не попереломали себе шеи. С тех пор мы продолжали заниматься дозреванием груш с тем же энтузиазмом, но умело обходя дыру в шифере.
Когда начался сериал «Твин Пикс», мы познали азы садо-мазо: смотреть его было невообразимо жутко, но всегда приятно, нас тянуло к этому ужасу по выходным как магнитом, мы не спали потом всю ночь, подозревали милых доселе соседей в маньчизме, искали под кроватями карликов, а я не могла забыть эпизод, где у мертвой девушки достают из-под ногтя записку до окончания университета… Но это не стало началом психических нарушений, не привело к сложным и необратимым душевным изменениям, мы просто узнали что-то поистине ужасное, чего не было раньше в розовом детстве, поняли, что может быть и по-другому, получили пищу для размышлений и бурных обсуждений на предмет того, кто сможет выдержать боль, когда тебе под ногти вгоняют бумагу. Мы прожили это, и сейчас, спустя много лет, скачав ужастик и просмотрев первую серию, мы хохотали над собой, над теми детьми.
Мы могли подраться за последний початок вареной кукурузы, под крики Янки, которая жила в Кирове и приезжала лишь на лето: «Ты еще нажрешься, а у нас не растет!». И это было самым главным, несокрушимым аргументом. У нас была игра: мы откладывали фантики от германских конфет, которые присылали друзья родителей, хранили их, а потом собирались все вместе, завязывали глаза шарфом и пытались по запаху угадать, что это была за конфета. Ведь это были самые настоящие «тутти-фрутти», «сникерсы» и т.д., а не «мишка-косолапый» и «барбариска». И наши родители не испытывали от этих игр неминуемого чувства вины за наше советское детство, они не ломились в магазин за вкусненьким. Это было нормально! Ведь мы сами придумали это развлечение.
С моей самой близкой подружкой однажды мы устраивали домик в душевой на улице. Но она вся была заставлена какими-то непонятными предметами. Мы надрывались и тужились, их перетаскивая, полдня, а потом родители, обнаружившие, чем мы занимаемся, обрушили на нас шквал негодования: предметами оказались емкости с кислотой и аккумуляторы. Наш домик, такой красивый и опрятный, с имуществом, собранным с любовью по всем деревенским помойкам, разрушили, нас обеих поставили в угол, выкрикивая предположения, на что мы были бы похожи, пролейся один контейнер с кислотой, а мы наматывали сопли на кулак и не понимали, как можно сравнивать какую-то потерю кожи с разрушением НАШЕГО ДОМИКА!
Мы сами учились кататься на велосипедах, сдирая напрочь коленки и занимаясь самолечением при помощи собственной слюны и пыльного подорожника. Мы обжигались об бак только что выключенного папиного мотоцикла до волдырей, а потом получали невероятное удовольствие от расковыривания болячек. Мы ели яблоки с огрызками, никогда не мыли ягоды и помидоры. Мы делали татуировки при помощи сока молочая и песка. Мы втихушку ели витамины для нутрий и сосали сосульки, объедались ранетками и иргой с подопытных участков. И никто не страдал аллергиями, диатезами и дерматитами.
Мы катались на горках до посинения и обледенения одежды. Вот когда все штаны и варежки покрывались равномерным слоем льда, и становилось трудно ходить, до нас наконец-то поступал сигнал: пора домой. Но домой мы идти в таком виде опасались, шли к бабушке, у которой сами развешивали гамаши по батареям, отбивали ледышки с валенок и опивались чаем с вареньем. И никто никогда за нами не прибегал на горку, чтобы позвать на обед, проверить, живы ли и не потерялись ли. Мы сами бежали домой по зову природного голода, очень четко ощущая время, нам не надо было предлагать вторую порцию, мы копошились в кастрюлях сами, выбирая себе все мясо, оставляя родителям побольше картошечки. Но мы всегда любили маму и папу, всегда думали о них, заранее договариваясь, кто кому дает кусать от шоколадки. Мы всегда откладывали им деньги на подарки, или пытались сколотить их сами, собираясь тайной компанией в гараже, забывая вернуть молоток с гвоздями на место.
У наших детей уже никогда не будет такого детства, и не потому, что время другое, они другие. Или мы? Мы правильно вводим прикормы, бережем от сквозняков, стараемся не травмировать детскую психику, консультируемся у массы специалистов по вопросам воспитания. А ведь у наших родителей не было такой возможности: у них не было Интернета, стиральных машин, выбора смесей и готовых пюре, просто времени на обсуждения «насущных вопросов». Они считали, что важнее, чтобы мы были сытыми и обутыми, оставляя за собой право встречаться с друзьями, собирать шумные компании дома и не давая нам спать, они не заморачивались на тему «правильных методик наказания». И, может быть, так и надо? Наше поколение более психологически устойчиво, более физически здорово, нам есть что вспомнить… У нас было настоящее, совсем другое детство. А они "Муму" запрещают!)))))))))

__________________
Если у тебя нет проблем, проверь есть ли у тебя пульс))