Evar

Мама – это удивительное, особое свойство, которое непонятно как вообще может существовать среди лжи, предательства и лицемерия этого мира.
Материнская любовь не требует от тебя гарантий, не зависит от того хорошо или плохо ты поступаешь, для матери неважно, получит ли она что-то взамен своих чувств, — твои необходимые потребности ей всегда важнее и дороже своих собственных. Это, пожалуй, единственный возможный пример в нашей жизни, когда поступками человека движет любовь, а не врожденное желание личной выгоды
Мама… Моя мама родилась в далеком довоенном 1931 году в Харькове, на Украине. Ее отец был передовик производства, ударник-стахановец, мать была образованнейшей, умнейшей женщиной, посвятившей себя мужу и дочке. Это было беззаботное, веселое и счастливое время, и все ее воспоминания о той жизни – это огромный обеденный стол, кино, театр, пионерские лагеря, сладкая вода из сифонов и мороженное с вафельками.
Потом неожиданно умер отец от цирроза печени – это та, другая сторона народного признания и славы, о которой она ничего не знала. Жить стало труднее, это стало заметно по уставшим после ночного дежурства в больнице глазам бабушки, которая устроилась работать медсестрой, чтобы суметь прокормить себя и дочку. Маленькую маму по-прежнему опекали и оберегали от всех невзгод нежные, заботливые руки бабушки.
А потом все вдруг резко разделилось на войну и ту, другую жизнь, что была раньше…
Немецкие войска стремительно наступали, пал Киев. Линия фронта приближалась. Началась массовая эвакуация, паника. Город постоянно бомбили, мама вспоминает, что небо просто становилось черным, его заслоняли собой самолеты во время авианалетов.
Я не понимаю, спрашиваю: почему они не эвакуировались из города, она отвечает, что бабушка была очень идейной женщиной и считала, что вот-вот Красная армия погонит оккупантов прочь, и, конечно же, Харьков удержат…
В октябре в Харьков вступили немцы. Однажды утром открыв шторы, бабушка отпрянула от окна — вид на сквер заслонили висельники, которых повесили прямо на балконе верхнего этажа.
Началась зима, с зимой пришел голод. Чтобы выжить люди ели все – очистки от лука, казеиновый клей, домашних животных. Перемещаться по городу было опасно, по городу ездил грузовик – «газваген», в народе его прозвали «душегубка», людей хватали прямо на улице и запихивали в будку, где они умирали в тяжелых мучениях от угарного газа двигателя. Водопровод был разрушен, не было питьевой воды.
Бабушка, уже очень ослабевшая, хрупкая женщина ходила на железнодорожную станцию, набирала воду и шла на рынок, обменять неподъемное ведро воды на пригоршню очисток, которые потом варили и ели целую неделю. К концу весны бабушка начала пухнуть. Целыми днями лежа на кровати, она обессилено смотрела на зазеленевший сквер, в котором расположилась одна из немецких частей. Запахи полевой кухни судорогой отзывались в стянутом голодом желудке.
– Пойди дочка, вон дети хватают очистки. Может и тебе что-то достанется.
Маленькая мама выросла стеснительным и абсолютно неприспособленным к жизни ребенком. Непонятно, что она сделала не так и чем не понравилась немецкому солдату, но когда она, несчастная, истощенная приблизилась к полевой кухне, тот схватил ее за шиворот и что есть мочи швырнул на землю. Она потеряла сознание и, очнувшись, увидала, как этого солдата хлещет по лицу немецкий офицер. Затем этот же офицер поднял ее, усадил за стол и накормил кашей.
Слезы катились по щекам маленькой девчушки, слезы обиды, непонимания, слезы благодарности, они капали прямо в кашу, в это жуткое военное варево, где были перемешены все человеческие свойства от ненависти до сострадания…
Дальше еще несколько голодных недель…. Бабушка умирала, когда мама притрагивалась к ней, из-под кожи проступала вода. Соседка принесла баланды, что бы хоть как-то поддержать силы умирающей, бабушка съела пару ложек и увидела глаза, которые молили: «Поделись со мной, не забудь обо мне!». Конечно, она не забыла, измученная голодом она отдала тарелку дочке, и с такой радостью, с такой любовью смотрела, как маленькая мама глотает варево и облизывает тарелку, что большего наслаждения себе невозможно даже представить…
Бабушка умерла 12 июня 1942 года. Мама пролежала с ней мертвой в постели еще три дня, просто потому что не знала, что же делать теперь, когда мамы не стало…
Григорий Скляренко
Вика говорит:
10/05/2013 в 10:48
Они были намного сильнее нас и наших родителей. Истории у многих в том поколении похожи. Они родились в начале проклятого железного века, который стал для человечества вскрывшимся нарывом, то ли очередной кризис духовности, то ли тупик социально-политической системы, в котором все оказались. И непомерно жесткое «лечение», операции без наркоза. Но им давались силы, чтобы выдержать, они были выносливее физически и морально, не по силам ведь не даются страдания. Моя бабушка родилась в 1913 в Ченстохове, ее отца сослали в Сибирь за участие в революционных делах, и мать с двумя маленькими детьми поехала за ним. Она добиралась туда почти год. Приехала в Красноярск среди лютой зимы в фетровых ботиночках, с двумя маленькими детьми на руках, не зная ни русского языка, ни культуры. Мужа так и не нашла, он умер где-то под Ениссейском. Пришлось детей сдать в дет. дом, потому что работу она найти не могла и кормить их было нечем. Вроде бы ничего страшного, но представляю чувства матери, женщины с утонченными чувствами, которой приходится сдавать малышей в дет.дом, потому что нечем их накормить, наверное это самое страшное для матери, даже если не говорить о чувствах, а просто об инстинкте.
Они прожили сложную запутанную жизнь, прабабушка была несколько раз замужем, и эти браки были не из страстей, а из желания выжить, потому что с немецкой фамилией, польскими документами и плохим знанием русского языка в те времена в России было мягко говоря небезопасно. Бабушка училась в Минске в мед. институте, когда началась война. Она вышла замуж за белоруса и родила ребенка. А мужа повесили немцы у нее на глазах за сотрудничество с партизанами. Во время войны они с матерью потерялись, и бабушка думала, что маму угнали в Германию, поехала ее туда искать, пошла работать в Лейпциге в больницу. Ее так и не нашла, зато когда наши победили, нашла деда военнопленного красного офицера, который был там в лагере. Была ли там любовь? Им просто нужно было выживать в те времена, и о фильдиперсовых чувствах и цветочках речи не шло. Он помог ей вернуться на Украину и они поженились. Счастье спокойствия было недолгим, деду светили неприятности в НКВД, его подозревали в сотрудничестве с американской разведкой, когда после освобождения в Германии он был в комитете по эвакуации военнопленных. Бедный дед ни сном ни духом, 3 класса церковноприходской школы, он и по русски-то разговаривал с трудом, а тут американская разведка… обиделся на допросе и треснул майора табуреткой. После этого бабушка снова чуть не осталась вдовой, снова с маленьким ребенком на руках. Но они успели сбежать на Алтай. Там она родила третьего. Голод, холод, постоянные страхи между жизнью и смертью. Первый ребенок умер на руках. Если б ее мать знала, что их ждет в России, интересно, захотела бы она творить эти подвиги «жен декабристов»? Ради какой любви?
Они не знали, что управляет ими или кто, даже те, кто верили в бога, они не знали зачем он творит с ними все это. Они учились выживать. Наши матери, бабушки. Как бы за нас отработали те жесткие уроки, которые нам уже не по силам, поэтому и не даются в той мере. Но мы в долгу перед ними, за то, что они взяли на себя самое тяжелое. Наши страдания, зачастую, уходят на какой-то внутренний экран, нам не хватает каких-то чувств, или перебор, и мы страдаем, а им просто не хватало возможности жить. Это жутко, когда всю жизнь не хватает возможности жить. Но они были более благодарными людьми, чем мы, и больше ценили маленькие радости среди всего того мрака. Им было так мало нужно — просто чтобы дали жить. А мы ищем в придачу к жизни ещё кучу сладких бонусов, развлекая свои мозги или их отсутствие. Если бы почаще вспоминали такие вот настоящие живые суровые истории своих предков, может быстрее мы повзрослели все вместе, научились глубже и трепетнее относится друг к другу, к жизни, в которой мы не умираем с голоду, но часто умираем от собственной пустоты и равнодушия.

Julia 13

Слезы в глазах...